Ну что тут скажешь? Не поспорить. Воздух действительно чистейший, да и окружающий станцию хвойный лес – шикарен. Чего только стоят снежные шапки на раскидистых лапах елей и сосен: пушистые настолько, что так и тянет потрогать. А как искрятся, в лучах успевшего выскользнуть из-за тучек солнца! Аж глаза слезиться начинают.
– Да-а-а… – выдохнула облачко пара Надюшка. – Красота…
Учитывая отягощающие наши плечи баулы, о том, чтобы добираться пешком до деревни даже речи не было. Вот только ловить такси здесь было негде, за неимением оживлённых трасс или крупных населённых пунктов. По словам Ани, таксисты всегда парковались возле станции в ожидании потенциальных клиентов. Однако сейчас, сколько мы не оглядывались по сторонам, ни одной таксишной машины не заметили. Собственно, автомобилей здесь вообще было – раз, два и обчёлся. Двое мужчин поднялись встречать своих гостей прямо на перрон, затем закинули их баулы в багажники, дождались пока рассядутся пассажиры и… да – уехали. А мы с девчонками – остались.
Стоим, озираемся по сторонам. Морозец щиплет щёки и нос. Ноги начинают подмерзать.
– Ну что же, – несколько расстроено, вздыхает Аня. – Давненько я зимой сюда не приезжала. Видать в это время гости здесь редкость, вот и таксисты в холостую кататься не хотят, – отводя взгляд, добавила она.
– Значит, пойдём пешком, – пожала плечами Надя. – Не в город же возвращаться из-за такой ерунды. Сколько ты говорила – час идти?
– Ну-у-у… это… летом. А так… за полтора точно дойти можно, – обрадовала нас Аня, а мы в ответ лишь обречённо переглянулись, подхватили весьма увесистые торбы и потопали к спуску с платформы.
Выйдя с территории станции прошли минут пять по накатанной и явно довольно часто используемой дороге, свернули на широкую просёлочную, с жутким, присыпанным снегом гололёдом и колеями, оставленными транспортом. Минут через двадцать пришлось остановиться на передышку. После активной ходьбы, холодно уже не казалось – под курткой я вся взмокла, так и тянуло снять шапку, но боязно – вдруг простужусь? Не хотелось бы заболеть в такой глуши, где до станции не добраться, а о врачах и вовсе только мечтать можно, как собственно и о медикаментах.
– Придём, баньку затопим, – оптимистично вещала Аня, пытаясь поднять наш боевой дух.
Постояли, отдохнули, поглазели на окружающие красоты и двинулись дальше. Вот только далеко не ушли, минут через десять руки и плечи от сумок болеть начали. Опять сбросили баулы на снег. Сейчас живописные пейзажи уже не радовали взор, хотелось в тепло, а лучше принять горячий душ и растянуться на кровати с каким-нибудь романчиком в руках. Вот только в деревне ни о каком душе речи не шло, там баня, которую ещё топить надо, и воду в неё таскать…
Не успели мы продолжить путь, как из-за поворота, оттуда, откуда мы только что пришли, послышалось фырканье, а минуту спустя показались самое что ни на сеть настоящие сани! Тащила их белая в яблоках лошадка.
– Тпр-р-р… – поравнявшись с нами, крикнул возница, и кобылка послушно остановилась. – Далеко ль собрались? – поинтересовался восседающий на санях дедок в шапке ушанке, фуфайке и валенках.
– До Карбихи, дед Степан, – стаскивая натянутый чуть ли не до подбородка капюшон, радостно воскликнула Анька.
– Ох! Да никак к Федотовне гости пожаловали?! – покачал головой, явно узнавший нашу подружку дедок и неожиданно прытко для своего возраста соскочив на дорогу, начал сдвигать свою поклажу на санях, освобождая место. – Ну садитесь, девки. Подвезу. Бурка вмиг нас домчит, а мне всё веселее будет.
Пока ехали, возница расспрашивал как жизнь в городе. Ну и местными новостями поделился: кто женился, кто родился, кто преставился, у кого корова телилась, а чья жинка налево пошла.
Мне эти рассказы ни о чём не говорили, так как людей о которых речь шла, никогда в глаза не видела, а вот Анютка на некоторые новости реагировала весьма оживлённо. Оно и понятно, помнится подруга рассказывала, что в детстве все каникулы у бабушки проводила.
На лошадке ехать было куда веселее, чем пешком топать тяжёлые сумки на себе волоча. Вокруг красота: тучки окончательно разбежались, небо синее-синее, солнышко светит, снег искрится и скрипит под полозьями, лошадка нет-нет да всхрапывает. Вот если б нас сразу со станции на коняшке забрали, так вообще ощущение было бы будто в сказку попали.
Вскоре впереди показался просвет между деревьями, за ним пошли то ли луга покосные, то ли поля, зимой-то не разобрать, видно лишь, что равнина и ни единого деревца или кустика вокруг. А дальше мелькнул знак с наименованием населённого пункта и потянулись заборы. Не дачные сетчатые и не зажиточные из железа да камня, а обычные – как в старинку в деревнях и водилось – деревянные. За ними виднелись бревенчатые хоромы под серыми шиферными крышами. Из труб дымок вьётся, где-то скотинка блеет, мычит, собаки как заведённые брешут.
Деревня как ни странно оказалась немаленькой. Или это только впечатление такое складывалось, ведь по сравнению с садоводствами здесь участки огромные, соток по шестьдесят, а то и больше. Помимо основательных деревянных домов имелись в каждом дворе хозяйственные пристройки типа скотных дворов и сеновалов, плюс огороды и сады.
Проехав почти через всю деревню, миновали кладбище, явно заброшенные, ещё советских времён скотные дворы, и уже за ними остановились возле очередных хором.
– Тпр-р-р-р… – крикнул возница. – Вот и приехали! – говорит, а сам соскочил с саней и к калитке во двор направляется. – Федотовна! – крикнул он. – Привечай гостей дорогих!
Мы тем временем слезли с саней, забрав свои пожитки.
– Пойдёмте, – улыбнулась Анюта, и завидев вышедшую во двор пожилую женщину, с визгом: – Бабушка!!! – кинулась навстречу хозяйке дома.
Старушка, зябко кутающаяся в накинутую впопыхах и не застёгнутую фуфайку на вид смотрелась лет на семьдесят. Зрение видать у неё было не очень хорошее, она долго щурилась, силясь разглядеть – кто ж к ней в гости-то пожаловал? А разглядев заулыбалась и вмиг забыв о морозе раскинула руки заключив внучку в объятия.
– А я с подругами! – тут же выпалила Анька.
– Ну и хорошо, – улыбаясь, кивает бабка. – Да, что ж это мы всё во дворе да во двое? Спасибо Степан, с меня причитается!
– Сочтёмся, – отозвался дедок, и хитро подмигнув нам на прощанье, вернулся к саням.
– А вы в дом заходите, нечего тут мёрзнуть, – причитала Анина бабка.
Взойдя на высокое крыльцо, прошли в помещение исполнявшее роль веранды. Тут было холодно, что и не мудрено при таких-то окнах почти во всю стену. Зато светло. Возле одной стены стоит диван, у другой длинная лавка, у третьей старинный секретер и большой покрытый клеёнкой стол. Затем мы миновали небольшой мрачный коридорчик из которого уходило три двери, и наконец-то попали в жилую часть дома. Здесь было жарко натоплено и пахло свежей выпечкой.
– Разувайтесь, – кивнула нам Аня, указав взглядом на полочку с обувью.
– Вот как чуяла, – бормочет тем временем старушка. – Тесто с вечера поставила да пирогов сегодня с утра напекла. Вы раздевайтесь, раздевайтесь. Вещи в комнаты отнесите… Ань, покажи гостям куда идти! Я пока на стол соберу. У меня тут щи есть… – уже вовсю шуруя кочергой в настоящей русской печи, приговаривала хозяйка.
Дальше я не расслышала. Аня повела нас вглубь дома. Из той комнаты, где осталась хозяйка дома, выходили три двери. Через одну мы пришли, что было за второй неведомо, но судя по всему, там комната Аниной бабушки, через третью сейчас попали в ещё один небольшой мрачный коридорчик, из которого тоже выходило три двери.
– Это моя комната, – подруга пошуршала рукой по стене, в поисках выключателя и тут же пришлось зажмуриться, после темноты – свет ослепил. – А вы выбирайте из этих двух, она кивнула, указывая нам направление.
Обе спальни ничем особым не отличались, поэтому и думать было не о чём, я заняла ту, к которой ближе стояла, вторую Надя. Не успела снять куртку и распаковали сумки, как на пороге нарисовалась Анька:
– Пойдём есть. Заодно с бабулей познакомитесь, – говорит. – А потом баньку затопим.
Глава 3 Гадания на суженого
То ли поздний обед, то ли ранний ужин прошёл в приятной дружественной обстановке. Щи знатные оказались, пироги вообще выше всяких похвал. Хозяйку дома звали Клавдией Федотовной, но она нас попросила звать её по-простому – бабой Клавой. Не знаю уж, как Наде, а мне так проще, так как «Федотовна» звучало для моего слишком уж городского уха как-то диковато и чуждо и никак не желало ложиться на язык, так и хотелось Фёдоровной бабулю обозвать.
– Ба, – к концу трапезы, потянула Аня. – Мы с девчонками погадать хотели. Они правда во всё это не верят, ну и ещё думают, что гадать только на Крещение можно.
